Абхазия

В Тбилиси назначение Джергения воспринято с определенным оптимизмом.

вернуться | обсудить на гостевой

[истоxник: http://gubved1.narod.ru/archiv/gaz_174_417/_politic.htm#STAT_02]

В Грузии его воспринимают как прагматичного и компромиссного политика, который не столь фанатично предан идее абхазской независимости, как Ардзинба. “С г-ном Джергения можно иметь дело”, - заявил высокопоставленный представитель администрации президента Грузии в интервью одной из популярных грузинских газет. - После ухода Ардзинбы с политической сцены мы сможем найти такую форму грузино-абхазских взаимоотношений, которая устроит обе стороны”. Абхазия, бывшая грузинская автономия де-факто существует самостоятельно с сентября 1993 года, когда в результате 13-месячной войны на Черноморском побережье, начавшейся после ввода войск Госсовета, абхазы установили контроль над всей территорией республики. До политического урегулирования конфликта еще далеко. Грузино-абхазские переговоры о примирении и характере будущего государства уже много лет идут ни шатко ни валко. Абхазия временами просится в состав или, на худой конец, под покровительство России. Кремль, уважая территориальную целостность Грузии, остановился на распутье. Сказать абхазам “да” он не может, ибо это означает нарушение общепризнанных норм международного права и разрыв отношений с Тбилиси. Вовсе же отвернуться от Абхазии тоже нет резона, ибо проверенных временем друзей у России на Кавказе не так много. К тому же не хочется, чтобы на место ушедших из Гудауты российских десантников пришла натовская военная база. А такое в случае восстановления полного контроля Грузии над Абхазией возможно. Сама Абхазия прожила эти восемь лет под руководством общепризнанного, как казалось, лидера бедно, но гордо. Осуществились вековые мечты народа о национальной власти, сбросила путы притеснений национальная культура. Вновь смело звучит в республике родной абхазский язык. Однако чем дальше, тем острее встает вопрос - а какой ценой все это достигнуто? По множеству примет, да и по свидетельству самих жителей республики, с которыми довелось встретиться во время последней командировки, достойная жизнь в Абхазию в послевоенные годы так и не пришла. Политическая изоляция - штука суровая: обезлюдели знаменитые абхазские пляжи, на которых когда-то отдыхало и влюблялось пол-Союза. В советскую эпоху за лето сюда приезжало более миллиона человек. Сегодня Абхазия чем-то напоминает турецкий Кипр: край запустения и разрухи рядом с бушующей цивилизацией большого Сочи. Постоянно слышатся угрозы из Тбилиси, где, по разным источникам, грузинские генералы рука об руку с натовскими советниками готовят “международную миротворческую операцию”. Но опасность для Абхазии исходит не только извне: если раньше все тяготы и лишения меркли перед ужасом нового грузинского вторжения, то сегодня огромное тектоническое напряжение исходит из глубин самого абхазского общества. Власти в Сухуми, явно запоздавшие с демократическими преобразованиями, неожиданно для себя обнаружили: образ внешнего врага не может бесконечно долго консолидировать нацию. “Мы все чувствуем, что дела у нас идут не так, как им положено идти. Во всяком случае, надежды, которыми мы жили в первые послевоенные годы, обидно и как-то неожиданно не исполнились, мы переживаем целый ряд разочарований,” - говорит абхазский публицист Даур Начкебия. Такие пессимистические настроения не единичны. В городском сквере, на базаре, в кофейне, на пляже, за стаканом доброго вина в гостеприимных домах абхазов говорят примерно об одном и том же. Несмотря на ослабление блокады со стороны России (что совпало с началом эпохи Путина), абхазские проблемы с каждым годом усугубляются. Одними лишь последствиями грузинской агрессии 1992 года удручающее состояние здешней экономики никак не объяснишь. 100-тысячный абхазский этнос тает на глазах: работы нет и не предвидится, жители в трудоспособном возрасте покидают родину, молодых мужчин остается все меньше, здоровье многих подорвано наркотиками. Вследствие всего этого рождаемость в республике крайне низкая, ставящая под угрозу само воспроизводство нации. Незаметно разрослась доморощенная бюрократия, появилось три-четыре своих “олигарха”, наметилось имущественное расслоение общества, столь обидное для традиционного абхазского менталитета. Разделены на сферы влияния редкие доходные отрасли чахлой экономики: главным образом сухумский порт, экспорт-импорт, дома отдыха и санатории. Неплохую прибыль приближенным к власти лицам приносит вывоз из республики мандаринов, орехов и чая и ввоз бензина, муки и сахара. Официальный бюджет Абхазии составляет около 7 миллионов долларов, теневой, по экспертным оценкам, в два-три раза больше. Передел скудной собственности породил свой местечковый криминал: в республике обычны бандитские разборки, убийства и похищения людей. Только за последние четыре года зафиксировано около 60 случаев похищений с целью выкупа. В действительности таких инцидентов намного больше. Слабые правоохранительные органы не могут противостоять валу преступности, так как сами нередко становятся заложниками клановости и кумовства.

ГЛАВНЫМ экономическим явлением в послевоенной Абхазии и едва ли не основной статьей дохода населения (при пенсии в 30 рублей) стала растащиловка. Разбазаривается прежде всего наследие советской эпохи. Местным населением, уставшим от нищеты и безысходности, разграблена и распродана значительная часть имущества бывших союзных предприятий, уцелевших после грузино-абхазской войны: Сухумского физико-технического института, завода газовой аппаратуры, “Сухумприбора”, шахт и заводов Ткварчели, объектов местной промышленности. За гроши ушло все, что представляло ценность: станки, оборудование, подъемники, рельсы, кабели, колесные пары от железнодорожных вагонов, электроаппаратура, тысячи тонн листового железа, превращенного в металлолом. Разобраны подъездные пути к предприятиям. Разрезаны на куски и проданы в Турцию трубы магистрального газопровода, подведенного еще в 80-е годы к Сухуми. Вся железнодорожная сеть, включая мосты и тоннели, находится в аварийном состоянии, нередки случаи схода с рельсов курсирующей между Псоу и Сухуми электрички. Столь же плачевная ситуация со всем известной автострадой. Если когда-нибудь в Абхазии задумают возрождать индустрию, то делать это будет просто не на чем. Полным ходом идет рубка реликтовых пород кавказского леса и продажа его в Турцию. Но если платановые рощи еще можно относительно быстро восстановить, то вековые урочища дуба, бука, каштана, самшита исчезают практически безвозвратно. Красивейшие горы на побережье восточного Причерноморья перейдут потомкам с уродливыми проплешинами. Влиятельные экологические организации планеты не раз выступали с протестами против неконтролируемой рубки леса в Абхазии. Не лучшая участь постигла абхазские курорты. До недавнего времени все крупные объекты, еще способные принимать отдыхающих, были объединены в госкомпании “Абхазкурорт”, которая платила до трети налогов в госбюджет. В 1998 году началась “демонополизация курортной сферы”, которая дала неожиданные результаты. Например, известный на всю Россию гигантский пансионат “Самшитовая роща”, гордость и украшение Абхазии, в строительство которого КГБ СССР в свое время вложил 45 миллионов долларов, отдан в аренду некоему ООО “Анакопия” с уставным фондом... 60 рублей. Дом отдыха “Нарт” в Гагре, тоже один из крупнейших, арендован ООО “Диоскурия”, учредителями которого являются Мадина Ардзинба и Алхас Аргун, дочь и зять президента Абхазии. В руках наследницы президента постепенно концентрируются все нити управления курортами и вообще весь курортный бизнес. Для госбюджета же польза от эксплуатации здравниц минимальная. По иронии судьбы после грузино-абхазской войны, шедшей под лозунгами избавления от национального гнета, сухумские власти сами стали закрывать глаза на явные нарушения гражданских прав. Захват собственности и имущества грузин, вынужденных покинуть Абхазию, принял характер многолетней эпидемии. Давно уже сведены все счеты. Но и сегодня не редкость, когда абхаз, имеющий собственный дом, не брезгует занять грузинскую квартиру в Сухуми или Гагре. Юридический порядок оформления обретенной таким образом собственности считается излишним. Власть тем самым как бы говорит своим гражданам: “Мы не мешаем вам разжиться чужим добром, а уж вы не взыщите с нас!” За все неурядицы в Абхазии традиционно несет ответственность не президент, а премьер. В послевоенные годы сменилось уже пять правительств. Иногда премьеров меняли, чтобы “выпустить пар”, иногда они, как и другие видные в республике деятели, становились жертвами политической ревности абхазского лидера. Многие фигуры в абхазском мире после войны 1992-1993 годов вынуждены были покинуть родину. Но назад в Абхазию власть их не ждет. В закон о выборах внесены жесткие цензы (в первую очередь, пятилетний ценз оседлости), запрещающие лицам, проживающим за пределами Абхазии, баллотироваться на посты в государственной власти. Сегодня многие в республике задаются вопросами, а насколько оправданны эти ограничения? Тем более в отношении диаспоры, разбросанной по миру (Турция, Германия, Ближний Восток, США и др.), в час испытаний эти люди оказывали исторической родине не только большую помощь финансами, но и лично участвовали в обороне республики. Грузино-абхазская война была рекордной по вовлеченности в конфликт представителей разных народов. На этом фоне поразительно, что абхазское руководство не избежало соблазна сформировать мононациональную государственную власть. Когда-то видные посты занимали Юрий Воронов и Альберт Тополян. Ныне русская и армянская общины республики, не говоря уже о грузинах, в исполнительных и законодательных органах республики почти не представлены. Между тем в Абхазии сегодня остается не менее 40 тысяч русских, а армян и грузин - примерно в два раза больше.

ОСЕНЬЮ в Абхазии должны пройти парламентские выборы. Даже если международные организации в очередной раз объявят их нелегитимными, это не освобождает абхазское руководство от ответственности за честность предстоящей кампании. Сегодня выглядит нонсенсом и неуважением к правам человека, когда абхазский Центризбирком возглавляет заместитель министра обороны. Завтра все захотят узнать - сколько в республике избирателей? Широко употребляемое число 300 тысяч вряд ли отражает истинную численность сегодняшнего населения Абхазии. И коль скоро никто не знает, сколько живых избирателей, а сколько “мертвых душ”, значит, открывается простор для приписок, для фальсификации итогов голосования. Но главные выборы - президентские - маячат впереди. Очевидно, что Ардзинба при всех своих заслугах и харизматической репутации отдает себе отчет в состоянии собственного здоровья. Свой выбор он уже сделал - в пользу близкого родственника своей жены Анри Джергения. Юридически же передача власти может быть оформлена по российскому сценарию, разыгранному 31 декабря 1999 года. Но вряд ли получится. Абхазия - это не Россия. Здесь свой особый менталитет с опорой на традиции исторического жизнеустройства. Понимая это, власть в эти дни все-таки решилась на трудный, но необходимый диалог с оппонентами. Далеко не все, даже в правящей абхазской элите, приветствуют династическую демократию. Вопрос о будущем лидере Абхазии открыт. На признание общества может претендовать и политическая оппозиция - выступающее с социал-демократических позиций движение “Возрождение” во главе с экс-премьером Леонидом Лакербая, профессором Олегом Дамения и депутатом Тамазом Кецба. Социальная база “Возрождения” - альтернативно мыслящие умы на всех уровнях управления, правозащитные организации, экономически активная часть населения, а также абхазская диаспора, не нашедшая общего языка с нынешней властью и разбросанная по России и дальнему зарубежью. Среди других фигур - министр иностранных дел РА, историк и доктор наук Сергей Шамба, экс-премьер Сергей Багапш, чиновник МЧС России Нодар Хашба. Бывший глава МВД Абхазии Александр Анкваб, пожалуй, единственный из ныне известных кандидатов, кто защищал родину с оружием в руках. Непосредственно перед выборами могут появиться и другие претенденты. Кому бы ни довелось в будущем возглавить республику, ясно одно - этот человек обязан будет отстаивать интересы Абхазии. С этих позиций ему и предстоит возобновить грузино-абхазский диалог. Другая неотложная задача - консолидировать абхазское общество для решения наиболее острых и болезненных проблем. Речь прежде всего идет о выдвижении разумной экономической альтернативы. Она видится в концентрации всех внутренних ресурсов, которые есть в Абхазии, с тем чтобы они использовались на благо общества, а не узкой группы связанных круговой порукой лиц. Без привлечения российских и иностранных инвестиций поднимать из руин республику будет очень трудно. В этом могли убедиться побывавшие в августе в Абхазии члены российской делегации, представлявшие ключевые экономические ведомства. Стороннему наблюдателю может показаться, что в Абхазии, где демократия делает лишь первые шаги, а польза свободы слова все еще является предметом дискуссий, - наступает раздрай. Так и не стали известны заказчики громких политических преступлений - убийства вице-премьера РА, видного ученого Юрия Воронова и популярного в народе общественного деятеля Зураба Ачбы. Очевидные коварные мотивы расправ, беспомощность следствия, двусмысленность и туман, плотно окутавшие эти дела, заставили многих задуматься: а не могут ли в республике при случае перейти к самым жестоким методам подавления инакомыслия? Не хочется верить в мрачные прогнозы. Время берет свое. Наличие альтернатив и реальной многопартийности в такой маленькой республике - несомненное свидетельство роста политической культуры в Абхазии. Но за свободу выбора абхазам еще предстоит побороться.

Два дня назад более 400 чеченских и грузинских боевиков вторглись в Абхазию со стороны Кодорского ущелья и начали боевые действия. В Гульрипшском районе Абхазии (это южнее Сухуми) произошел бой между военнослужащими абхазской армии и бандитами. Еще сотни боевиков находятся в приграничных районах. От российских миротворцев теперь во многом зависит, начнется ли новая война на Кавказе.

Дмитрий ДЕРЖАВИН. Сухуми-Москва

наверх